Решение
Ворошиловский районный суд г. Ростова-на-Дону — СУДЕБНЫЕ АКТЫ
Дело №
Именем Российской Федерации
20.. года
Ворошиловский районный суд г. Ростова-на-Дону
в составе:
судьи Шматко С.Н.
с участием адвокатов Фадеева Д.М., Гуда Ю.В., Костыговой Е.В.
при секретаре Скакленевой Ю.П.
рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское делу по иску Ф.1 к Ф.2, 3-и лица: нотариус г.Ростова-на-Дону Ф.3 Ф.3, Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Ростовской области о признании завещания от 20.. года и договора дарения квартиры от 20.. года недействительными; по встречному иску Ф.2 к Ф.1, 3-е лицо нотариус г. Ростова-на-Дону Ф.4 о признании завещания от 20.. года недействительным,
Истица Ф.1 обратилась в суд с иском к Ф.2 о признании недействительным договора дарения квартиры № по г.Ростов н/Д от 20.. года, заключенного между Ф.5 и ответчицей, исключении Ф.2 из собственников данной квартиры.
В обоснование своих требований истица указала, что спорная квартира № по г.Ростов н/Д ранее принадлежала дедушке Ф.1 - Ф.5, умершему 20.. года. Истица является наследницей Ф.5 по завещанию от 20.. года, удостоверенному нотариусом г. Ростова-на-Дону Ф.4 по реестру №. В марте 20.. года, после смерти дедушки, от ответчицы Ф.2 Ф.1 узнала, что за полгода до своей смерти Ф.5 подарил вышеназванную квартиру Ф.2 по договору дарения от 20.. года, удостоверенному нотариусом г. Ростова-на-Дону Ф.3 и зарегистрированному в установленном порядке.
По мнению истицы, данный договор дарения притворен, поскольку совершен с целью прикрыть договор пожизненного содержания с иждивением, который в действительности имел место. Ответчица Ф.2 с августа 20.. года периодически приходила к Ф.5 и осуществляла за ним уход, и под видом работника органа социальной защиты оказывала помощь в быту, однако фактически таковым не являлась. Заключение же в октябре 20.. года спорного договора дарения квартиры свидетельствует, что между Ф.5 и Ф.2 фактически сложились отношения по договору пожизненного содержания с иждивением.
Ф.1 также оспаривала договор дарения как сделку, совершенную под влиянием обмана. Истица полагала, что ответчица Ф.2 умышленно ввела Ф.5 в заблуждение относительно характера и условий спорного договора, поскольку при наличии завещания в пользу нее, внучки, дедушка никогда бы не распорядился квартирой в пользу постороннего человека. Кроме того, Ф.5 страдал катарактой обоих глаз, то есть самостоятельно читать тексты документов, ни тем более подписать их в силу слепоты не мог, таким образом, был введен в заблуждение и обманут ответчицей.
В ходе судебного разбирательства истица Ф.1 в порядке ст. 39 ГПК РФ уточнила свои исковые требования, дополнив их требованием о признании недействительным завещания, удостоверенного нотариусом г.Ростова-на-Дону Ф.3 от 20.. года по реестру № от имени Ф.5 в пользу Ф.2, поскольку о составлении такового ей стало известно в период производства по настоящему делу. Ф.1 также дополнила иск требованием об аннулировании регистрационной записи о праве собственности от Ф.2 на квартиру № по г.Ростов н/Д
В порядке ст. 39 ГПК РФ Ф.1 в окончательной редакции своего иска уточнены правовые основания исковых требований и указано, что составленные Ф.5 в пользу Ф.2 сделки по завещанию и дарению подлежат признанию недействительными в силу ст. 177 ГК РФ как совершенные лицом, находившимся в момент их совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий и руководить ими в силу заболевания - гипертонической болезни второй степени, дисцифулярной энцефалопатии второй степени, перешедшей в выраженное слабоумие (деменцию).
В обоснование своих уточненных исковых требований истица указала, что её дедушка Ф.5 прошел всю Великую Отечественную войну, имел ранения и множество контузий. В конце 1990-х годов стал жаловаться на сильные головные боли, утомляемость, раздражительность, постоянное головокружение и слабость, шум в ушах, снижение памяти, внимания. Кроме того, у дедушки стала прогрессировать катаракта и резко снижаться зрение. Специалистам поликлиники № Ворошиловского района г.Ростова-на-Дону ему был установлен диагноз «гипертоническая болезнь 2 степени, дисцифулярная энцефалопатия 2 степени» и назначено лечение.
В последние годы жизни дедушка перенес несколько психотравмирующих ударов в виде смертей ближайших родственников - двух дочерей и супруги. В 20.. году трагически погибла старшая дочь, Ф.26, в 20.. году умерла младшая дочь Ф.6, а в октябре 20.. года умерла его супруга Ф.27 После их смертей он стал рассеянным, начал жаловаться на потерю памяти, забывать имена близких родственников, сослуживцев и знакомых, реже выходил из дома, перестал запоминать новые события и с трудом осмысливал их суть. Дедушка забыл самые простые сведения - свой адрес, фамилию, воинское звание, место проживания, название улицы, соседей, путался в датах и основных событиях своей жизни, в связи с чем фиксировал в личном блокноте элементарные вещи: фамилии и имена ближайших родственников, значимые события жизни, наличие на дверях подъезда домофона, длину и внешний вид денежных купюр, имена почтальона и социального работника и т.д. С 20.. года дедушка несколько раз в месяц обследовался у врача. Смерть бывшей супруги, последовавшая после смерти двух дочерей, сделала деда слабоумным человеком, не способным отдавать отчет своим действиям и руководить ими.
Указанными обстоятельствами воспользовалась Ф.2, оформив сначала в свою пользу завещание от 20.. года, а затем и договор дарения спорной квартиры от 20.. года. Ознакомиться с текстом этих документов Ф.5 не мог в силу своей слепоты, поскольку ранее составленное дедом завещание от 20.. года в пользу истицы за него, как указано в тексте завещания, «ввиду слепоты» подписало иное лицо. Истица Ф.1 также указала, что, по её мнению, смерть дедушки произошла при весьма странных обстоятельствах, сразу после регистрации ответчицей своего права собственности на квартиру. Причина смерти достоверно не установлена, вскрытие тела по инициативе ответчицы не проводилось, дед был мгновенно и скрытно захоронен, все его близкие родственники в известность о смерти не поставлены, личные вещи из квартиры вывезены и выброшены.
Ф.2 предъявила встречный иск к Ф.1 о признании недействительным завещания от 20.. года, удостоверенного нотариусом г. Ростова-на-Дону Ф.4 по реестру №, совершенного Ф.5 в пользу Ф.1 В обоснование встречного иска указано, что спорное завещание подписано за Ф.5 отцом Ф.1 - Ф.6, который не имел права этого делать как родитель лица, в пользу которого оно составлено. После составления завещания родственники Ф.5 у него никогда не появлялись. Уход за Ф.5 осуществляла она и социальный работник, поэтому Ф.5 и принял решение оставить завещание в ее пользу. Он же, спустя полгода, решил подарить ей свою квартиру. Между ними 20.. года заключен договор дарения квартиры, и она, Ф.2, зарегистрировала данный договор дарения. Ф.5 умер 20.. года, она захоронила умершего и приняла наследство в виде квартиры.
В судебное заседание истица по первоначальному иску Ф.1 не явилась, о времени и месте судебного разбирательства извещена надлежащим образом. Дело рассмотрено в ее отсутствие в порядке ст. 167 ГПК РФ. В предыдущих судебных заседаниях Ф.1 поддержала свои уточненные исковые требования, во встречном иске просила отказать, давала суду пояснения, аналогичные изложенным в уточненном иске.
Как дополнительно указывала Ф.1 в своих пояснениях суду, между ней и её дедушкой Ф.5 всегда были близкие семейные отношения. В середине 90-х годов Ф.5 стал жаловаться на ухудшение здоровья - потерю зрения вследствие прогрессирующей катаракты, головную боль, ухудшение памяти. Череда трагических событий в их семье в период с 20.. по 20.. год (смерти двух дочерей и бывшей супруги), подорвали его здоровье. У деда появилось состояние тревоги и беспокойства, он стал слышать какие-то голоса, стал подозрительным, постоянно находился в ожидании звонков из Кремля, начались провалы в памяти, впадал в депрессию, стала медленно и протяжно говорить, не узнавал родных и близких, появилась мания преследования. За год до смерти дед превратился в слабоумного человека - стал забывать, как его зовут, свою фамилию, не мог сосчитать до десяти, забывал свой адрес, не узнавал соседей, бывших друзей и родственников. В подтверждение указанных обстоятельств Ф.1 ссылалась на многочисленные примеры его неадекватного поведения в последний период жизни.
Представитель Ф.1 - Ф.31 действующий на основании доверенности и по ордеру, в судебное заседание явился, уточненные исковые требования своего доверителя поддержал, в удовлетворении встречного иска Ф.2 просил отказать.
Ответчица по первоначальному иску Ф.2 в судебное заседание явилась, в удовлетворении иска Ф.1 просила отказать, встречный иск просила удовлетворить. По обстоятельствам дела она дала пояснения, изложенные во встречном иске.
По мнению Ф.2 Ф.5 вплоть до своей смерти был психически адекватным человеком, отдавал отчет своим действиям, на учете у психиатра не состоял, опекунство над ним установлено не было. Нотариусы, составлявшие оба завещания и договор дарения квартиры, проверяли дееспособность Ф.5 Как утверждала Ф.2, квартира Ф.5 была подарена ей в благодарность за то, что она находилась с ним в последние дни жизни. В квартире она в настоящее время сделала ремонт и фактически проживает, иного жилья она не имеет.
Третье лицо нотариус г.Ростова-на-Дону Ф.3 в судебное заседание не явился, о времени и месте судебного разбирательства извещен надлежащим образом, представил в суд заявление с просьбой о рассмотрении дела в свое отсутствие, исковые требования Ф.1 не признал. Дело рассмотрено в отсутствие нотариуса в порядке ст. 167 ГПК РФ.
Представитель третьего лица Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Ростовской области в судебное заседание не явился, о времени и месте судебного разбирательства извещен надлежащим образом, просил о рассмотрении дела в его отсутствие. В отзыве на исковое заявление представитель Управления Росреестра по Ростовской области указал, что с заявлениями о государственной регистрации договора дарения на спорную квартиру обратилась Ф.2 и как одаряемая, и как представитель дарителя Ф.5 Собственником квартиры в настоящее время значится Ф.2 Дело рассмотрено в отсутствие представителя третьего лица в порядке ст. 167 ГПК РФ.
Третье лицо нотариус г.Ростова-на-Дону Ф.4 в судебное заседание не явилась, о времени и месте судебного разбирательства извещена надлежащим образом. Дело рассмотрено в отсутствие нотариуса в порядке ст. 167 ГПК РФ.
Выслушав стороны, их представителей, допросив свидетелей со стороны истицы Ф.1 - Ф.7, Ф.8, Ф.6, Ф.9, Ф.10, Ф.11, свидетелей со стороны ответчицы Ф.2 - Ф.12, Ф.13, Ф.14, Ф.15, Ф.16, Ф.17, заслушав пояснения экспертов Ф.18, Ф.19, исследовав материалы гражданского дела, суд приходит к следующим выводам.
Квартира № по г.Ростов н/Д ранее принадлежала Ф.5 в соответствии с регистрационным удостоверением БТИ № от 20.. года л.д.39, 1 том). Ф.5 был зарегистрирован и проживал в данной квартире с 20.. по 20.. год, что подтверждается справкой ООО фирма «Квадро» № от 20..г. л.д.44, 1 том).
Нотариусом г.Ростова-на-Дону Ф.4 20.. года по реестру № удостоверено завещание Ф.5 на все его имущество в пользу внучки Ф.1 л.д.21, 1 том). Данное завещание по личной просьбе Ф.5 в присутствии нотариуса подписано Ф.6 в виду болезни (слепоты) завещателя.
20.. года Ф.25, исполняющей обязанности нотариуса г.Ростов н/Д Ф.3, по реестру № удостоверено завещание Ф.5 на все имущество в пользу Ф.2, которое не отменялось и не изменялось л.д.105, 1 том).
Нотариусом г.Ростова-на-Дону Ф.3 20.. года по реестру № удостоверен договор дарения квартиры № по г.Ростов н/Д между Ф.5 и Ф.2 л.д.55, 1 том). Данный договор зарегистрирован в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Ростовской области. В настоящее время собственником указанной квартиры является Ф.2 согласно свидетельству о государственной регистрации права от 20.. года, запись регистрации № л.д.184, 1 том). Это подтверждается выпиской из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним от 20..г. л.д.108, 1 том).
Ф.5 умер 20.. года, что подтверждается свидетельством о смерти, выданным отделом ЗАГС Администрации Ворошиловского района г.Ростова-на-Дону от 20..г. л.д.22, 1 том). Ф.2 выдано удостоверение о захоронении Ф.5 от 20..г. л.д.187, 1 том). В настоящее время в спорной квартире проживает Ф.2
Ф.1 20.. года обратилась к нотариусу г.Ростова-на-Дону Ф.24 с заявлением о принятии наследства после смерти Ф.5 по завещанию от 20..г. л.д.48, 1 том). У данного нотариуса заведено дело о наследовании имущества умершего Ф.5 № л.д.47-52, 1 том).
Ф.2 также обратилась к нотариусу г.Ростова-на-Дону Ф.24 с заявлением о принятии наследства после смерти Ф.5 по составленному на ее имя завещанию от 20..г. л.д.104, 1 том).
Согласно медицинской документации и заключению комиссии экспертов - психиатров, Ф.5, 1921 года рождения, являлся инвалидом ВОВ и инвалидом по общему заболеванию. Наблюдался в поликлинике № с 1999 года. Будучи в старческом возрасте, свыше № лет, страдал рядом заболеваний (гипертоническая болезнь 2 стадии, церебросклероз, кардиосклероз, ишемическая болезнь сердца, подагра, катаракта). В последние годы жизни с 20.. года Ф.5 беспокоили головные боли, головокружение, слабость, пошатывание, нарушение памяти. Саломатин страдал дисциркулярной энцефалопатией 2-3 стадии, с постепенным прогрессированием, нарастанием психических расстройств в виде нарушения памяти и интеллекта, грубым расстройством ориентировок в окружающем пространстве, снижением критики. Данное заболевание носило хронический прогрессирующий характер с утяжелением стадии развития.
С апреля 20.. года на момент составления завещания и договора дарения в пользу Ф.2 Ф.5 страдал психическим расстройством в форме органического расстройства личности в связи с сосудистым заболеванием (ДЭП 2 - 3 стадия, гипертоническая болезнь, церебральный атеросклероз) с выраженным интеллектуально-мнестическим снижением, что лишало его способности понимать значение своих действий и руководить ими.
Суд считает исковые требования Ф.1 о недействительности завещания и договора дарения спорной квартиры Ф.2 подлежащими удовлетворению в полном объеме, с отказом Ф.2 во встречном иске по следующим основаниям.
Относительно уточненных исковых требований Ф.1 о признании недействительными завещания от 20.. года и договора дарения от 20.. года суд приходит к следующему.
Согласно п. 1 ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий и руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина, либо иных лиц, чьи права и охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.
Поскольку Ф.1 является наследницей Ф.5 по закону как внучка умершего, и по завещанию, оспариваемые ею сделки лишают её возможности реализовать свои наследственные права на спорное имущество, в связи с чем, подлежат судебной защите по основаниям ст. 177 ГК РФ как заявленные лицом, чьи права нарушены.
Как установлено судом, в момент совершения Ф.5 оспариваемых сделок - завещания в пользу Ф.2 от 20.. года и договора дарения своей квартиры в её же пользу от 20.. года, он в силу своего психического заболевания находился в таком состоянии, когда не был способен понимать значение своих действий и руководить ими.
Это следует из медицинских документов, заключения судебно-психиатрической комиссии экспертов ГУЗ «Психоневрологический диспансер» Ростовской области в составе врачей-психиатров Ф.22 Ф.23 Ф.19 психолога ФИО48 показаний свидетелей, допрошенных в судебном заседании, иных материалов дела.
Согласно данному заключению Ф.5 страдал психическим расстройством в форме «органическое расстройство личности в связи с сосудистым заболеванием» (ДЭП 2-3 стадии, гипертоническая болезнь, церебральный атеросклероз), с формированием психорганического синдрома с выраженным интеллектуально-мнестическим снижением на момент совершения оспариваемых сделок (выводы экспертов по вопросу №) л.д. 4-12, 2 том).
У Ф.5 имелись такие индивидуально-психологические особенности, как внушаемость, подчиняемость, подверженность влиянию окружающих лиц, которые могли существенно снизить и ограничить его способность руководить своими действиями в период вышеуказанных сделок. У Ф.5 также имелись индивидуально-психологические особенности в виде повышенной психической истощаемости, снижении общей продуктивности познавательной деятельности, интеллектуально - мнестическом снижении, эмоционально-волевой лабильности, снижение зрения, которые могли оказать существенное влияние на смысловое восприятие и оценку существа вышеуказанных сделок. Состояние познавательной сферы Ф.5 в период заключения оспариваемых сделок обусловлено психическим расстройством и сомато-неврологическими заболеваниями, старческим возрастом и могло оказать существенное влияние на смысловое восприятие и оценку существа вышеуказанных сделок (выводы экспертов по вопросу №№).
Ф.5 в период, относящийся к совершению вышеуказанных сделок, находился в психическом и психологическом состоянии, обусловленном следующими причинами: старческим возрастом, психическим расстройством в форме «органическое расстройство личности в связи с сосудистым заболеванием» с формированием психорганического синдрома с выраженным интеллектуально-мнестическим снижением с общемозговой симптоматикой, рядом психотравмирующих жизненных ситуаций в виде смерти близких ему людей, ограничением социального функционирования. Указанное состояние не исключало возможности Ф.5 формально понимать внешнюю сторону значения своих действий, но ограничивало его возможность понимания содержательной оценки ситуации и ее последствий. Неспособность осмыслить ситуацию на содержательном уровне исключало и возможность свободного волеизъявления у Ф.5 (выводы экспертов по вопросу №).
Вышеуказанное заключение комиссии экспертов выполнялось по определению суда, проведено в государственном экспертном учреждении разнопрофильной комиссией экспертов в составе четырех специалистов, все члены комиссии являются штатными работниками экспертного учреждения, имеют многолетний (более 25 лет каждый) стаж работы по специальности, исследовательская часть заключения содержит анализ как всей медицинской и иной документации гражданского дела, так и пояснений свидетелей, выводы заключения мотивированы, эксперты предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, со сторонами по делу не знакомы и лично в исходе дела не заинтересованы. По этим основаниям данное заключение вызывает доверие суда и кладется в основу вывода о психическом заболевании Ф.5 и его неспособности по состоянию здоровья понимать значение своих действий и руководить ими.
Более того, ряд экспертов в составе докладчика врача-психиатра Ф.19 и психолога Ф.18 в порядке ч.1 ст. 85 ГПК РФ участвовали в судебных заседаниях, выслушивали показания свидетелей и давали пояснения суду по своему заключению.
Допрошенный в судебном заседании эксперт Ф.19 подтвердил выводы названного заключения, дополнительно указав, что заключение построено в основном на медицинской документации и частично на свидетельских показаниях. По его мнению, показания дополнительно приглашенных Ф.2, свидетелей Ф.15, Ф.16, Ф.17, допрошенных судом в его присутствии, на выводы экспертов не влияют, поскольку указанные свидетели не вступали в длительный контакт с Ф.5 и не могли судить о его состоянии здоровья не будучи специалистами в этой области.
Допрошенная в судебном заседании эксперт-психолог Ф.18 также поддержала свое заключение и пояснила, что вывод о неспособности Ф.5 понимать значение своих действий и руководить ими сделан на основании ряда как медицинских, так и социально - психологических факторов, к которым она относит неврологическую диагностику, индивидуальные особенности личности (внушаемость, преклонный возраст 88 лет), отсутствие всякой мотивации сделки, противоречивость принимаемых испытуемым юридических решений. Психолог подчеркнула, что, квартира отчуждена в собственность постороннего лица (Ф.2) без всякой выгоды для Ф.5, с которой у умершего были деловые отношения в виде обслуживания за плату. За кратковременный период Ф.5 трижды решал судьбу своего имущества, дважды составив завещания в пользу разных лиц и один раз договор дарения, что подтверждает выводы заключения.
Помимо выводов экспертов, неспособность в силу своего болезненного состояния понимать значение своих действий и руководить ими в юридически значимый период апреля - октября 20.. года подтверждается и иными доказательствами.
Судом исследована медицинская карта амбулаторного больного МЛГУЗ «Городская поликлиника №», заведенная 20.. года на имя Ф.5, согласно которой последнему 20.. года установлен диагноз: «гипертоническая болезнь второй стадии, дезциркуляторная энцефалопатия второй степени». В записи от 20.. года указано на снижение памяти. Начиная с 20.. года, отмечаются кроме прежних жалоб (головные боли, головокружения, шаткость походки, слабость) жалобы на нервозность, раздражительность, плохой сон, «туман» перед глазами (записи 20.. г., 20.. г., 20.. г., 20.. г.). Причина смерти Ф.5 определена как цереброваскулярная недостаточность, церебральный атеросклероз.
Сведения данной медицинской карты подтверждают выводы судебной экспертизы об обусловленности выявленного экспертами у Ф.5 психического расстройства сомато-неврологическим заболеванием в виде гипертонической болезни второй стадии, дезциркуляторной энцефалопатии 2 степени.
В судебном заседании допрошены многочисленные свидетели сторон, показаниям которых суд также дает оценку.
Свидетели Ф.7, Ф.8, Ф.6, Ф.9, Ф.10, Ф.11 пояснили, что с 20.. года у Ф.5 после смерти двух дочерей и бывшей супруги стали происходить расстройства памяти, появились бредовые идеи, отмечались нарушения в узнавании родственников, отсутствовала ориентировка во времени и пространстве. Так, свидетель Ф.7 показала, что он «стал вести себя неадекватно», «мог выйти из квартиры и не вернуться, высказывал бредовые идеи, что его «кто-то пишет». Ф.8: «плохо ориентировался, не выходил из дома, забывал, как его зовут». Ф.6: «новые события не помнил, стал безвольным, слабоумным…». Ф.9: «производил впечатление слабоумного человека … вешал календарь, отмечал полеты авиации … заявлял, что его должен посетить Ф.21». Ф.10: «последние 1,5 года памяти у него совсем не было, однажды его домой привел чужой парень, после чего сделала ему «три брелка с ФИО и адресом». Ф.11: «появилась история, что он - спецагент, что у него «конспиративная квартира».
Показания этих свидетелей подробны, детализованы, не противоречат друг другу, а также согласуются с данными медицинской документации Ф.5 Свидетели Ф.6, Ф.9, Ф.10 являлись родственниками умершего Ф.5, в связи с чем, близко и в течение длительного времени знали и посещали Ф.5 К доводам ответчицы Ф.2 о том, что указанные лица являются заинтересованными в исходе настоящего дела, суд относится критически, так как сам по себе факт родственных отношений не свидетельствует о такой заинтересованности.
Анализируя записи в «хозяйственной книге» Ф.5, предоставленной в распоряжение суда Ф.2, суд приходит к выводу, что она явно свидетельствует о снижении памяти и интеллекта, что согласуется с выводами экспертов о состоянии Ф.5 л.д.64-103, 1 том). Так, Ф.5 дважды на разных страницах записывает свою фамилию, имя, отчество, адрес и телефон, что подтверждает пояснения свидетелей о том, что Ф.5 в последние годы не помнил самые элементарные вещи, свое имя, фамилия, отчество, адрес, год рождения и т.д., что свидетельствует о явном снижении его интеллекта и критики. Там же имеются страницы с описанием размера отверстий кошелька и длины купюр, что подтверждает показания ряда свидетелей о дезориентации Ф.5 в сфере оборота денег. Особо наглядно характеризуют степень интеллекта Ф.5 и следующие последовательно расположенные записи: «Я, Саломатин 12 апреля сделал завещание на женщину Татьяну…» и «… у меня была Татьяна, сварила суп из курицы, вкусно, хорошо…». Тем самым, распоряжение единственным жильем в пользу постороннего человека «женщины Татьяны» и приготовление вкусного супа для Ф.5 воспринимаются как события одинаковой значимости, которые нужно записать, чтобы не забыть в последующем.
Поскольку судом добыты многочисленные непротиворечивые доказательства неспособности Ф.5 в юридически значимый период по состоянию здоровья отдавать отчет своим действиям и руководить ими в виде заключения экспертов и их показаний в суде, пояснений свидетелей, медицинской документации и иных письменных свидетельств, суд считает данный факт установленным и принимает решение об удовлетворении исковых требований Ф.1 о признании оспариваемых завещания и договора дарения квартиры недействительными по основаниям ст. 177 ГК РФ.
Оценивая доводы и возражения Ф.2 и её представителей относительно иска Ф.1 о полноценном психическом состоянии Ф.5 в последние годы жизни, суд находит их несостоятельными, в связи со следующим.
Свидетели Ф.12, Ф.15, Ф.16, Ф.17 общались с Ф.5, по их же пояснениям, эпизодически и кратковременно: парикмахер Ф.12 подстригала Ф.5 с 2006 года на чаще одного раза в 2 месяца; сантехник Ф.15 приходил в квартиру Ф.5 несколько раз и обменивался с ним 3-4 фразами по поводу ремонта; сосед по подъезду Ф.16 видел Ф.5 1-2 раза в месяц и обменивался с ним 2-3 фразами; медсестра Ф.17: «В основном работала молча, больных много, разговаривать некогда.» При таком эпизодическом, крайне нерегулярном и кратковременном характере общения данные свидетели не могли достоверно судить о психическом состоянии Ф.5, а их выводы о его здравомыслии могут быть недостоверными, в связи с чем суд относится к их показаниям критически.
Свидетель Ф.14, сосед по тамбуру, в своих пояснениях трижды упоминал о том, что Ф.5 приводил к себе женщин: «он любил женщин, иногда приводил к себе и нас знакомил с ними», «он нам представлял и других женщин», «за последнее время он познакомился с около 4 женщинами». Показания данного свидетеля в этой части противоречат как иным свидетельским показаниям, в том числе самой Ф.2, которая о наличии у Ф.5 иных женщин не упоминала, так и здравому смыслу с учетом возраста и состояния здоровья Ф.5, в связи с чем, суд критически оценивает показания данного свидетеля, находя их недостоверными и надуманными.
В отношении представленного стороной Ф.2 заключения специалиста-психиатра ООО «124» Лаборатория медико-криминалистической идентификации» Ф.20 № от 17-20.. года суд приходит к следующему.
Данный специалист пришел к выводам о нарушении экспертами ГУЗ «Психоневрологический диспансер» Ростовской области, проводившими исследование по определению суда, процедуры проведения психиатрической экспертизы, неправильной диагностике и научной необоснованности вероятностного варианта их выводов. По мнению данного специалиста, полное, всестороннее и объективное заключение в отношении Ф.5 сделать невозможно в связи с отсутствием в отношении него полной и достоверной медицинской и социально-бытовой информации. Данным специалистом рекомендован более глубокий анализ показаний ранее допрошенных свидетелей, расширение свидетельской базы, проведение повторных исследований
К выводам и рекомендациям данного специалиста суд относится критически и не принимает их во внимание в связи со следующим.
Утверждение специалиста Ф.20 о нарушении экспертами ГУЗ «Облпсихдиспансер» РО законодательства, регулирующего процедуру производства экспертизы, сводятся только к доводам о необъективности и неполноте проведенного исследования, что является личным мнением данного специалиста. Какой либо необъективности либо неполноты проведенного экспертами исследования суд не усматривает.
Неправильное, по мнению специалиста Ф.20, диагностирование Ф.5 с установлением ему заболевания «дисциркулярная энцефалопатия 3 степени» с недостоверной степенью выраженности, также является личным мнением данного специалиста, в связи с чем, судом не учитывается.
Мнение данного специалиста о научной необоснованности вероятностной формы выводов экспертов по поставленным судом вопросами является ошибочным, поскольку все выводы судебных экспертов по всем вопросам, в том числи и при разрешении вопроса № о способности Ф.5 отдавать отчет своим действиям и руководить ими, изложены в категоричной форме. Каких либо вероятностных выводов заключений судебных экспертов нет.
Не являются значимыми для суда рекомендации специалиста Ф.20 по привлечению к исследованию состояния здоровья Ф.5 врачей иных специальностей (терапевта, невролога), а так же расширение свидетельской базы. Состояние Ф.5 исследовало достаточное количество специалистов - четыре психиатра, с учетом Ф.20, один психолог. Судом оценивались показания двенадцати свидетелей - девять до назначения экспертизы, три после ее проведения, в связи с чем, дальнейшее расширение свидетельской базы, по мнению суда, нецелесообразно.
Заключение специалиста Ф.20 не принимается во внимание и потому, что каких-либо собственных выводов о психическом состоянии испытуемого и о способностях отдавать отчет своим действиям и руководить ими в юридически значимый период оно не содержит, хотя в распоряжении специалиста находились те же материалы, что и у экспертов. Специалист Ф.20, как следует из его выводов, стремился в своем исследовании не установить значимые для суда обстоятельства, а опорочить выводы судебных экспертов.
Кроме того, эксперты ГУЗ «Психоневрологический диспансер» Ф.19 и Ф.18 в отличие от специалиста Ф.20, присутствовали в предыдущих судебных заседаниях, участвовали в судебном следствии, в том числе в допросе свидетелей, подтвердили и разъяснили выводы своего заключения непосредственно в суде.
По изложенным основаниям суд критически оценивает заключение специалиста-психиатра Ф.20 и не принимает его во внимание.
В силу п. 3 ст. 177 ГК РФ если сделка признана недействительной на основании настоящей статьи, соответственно применяются правила, предусмотренные 2 абз. п. 1 ст. 171 ГК РФ, согласно которому каждая из сторон такой сделки обязана возвратить другой все полученное в натуре. По этим основаниям и поскольку согласно представленной выписке из ЕГРП в настоящее время квартира № по г.Ростов н/Д зарегистрирована на праве собственности за Ф.2, суд признает недействительным зарегистрированное за ней право и аннулирует соответствующую регистрационную запись.
Первоначально предъявленные Ф.1 исковые требования о недействительности спорного договора дарения по основаниям притворности (п. 2 ст.170 ГК РФ) и как сделки, совершенной под влиянием обмана (п. 1 ст.179 ГК РФ), суд не рассматривает, поскольку в уточненной редакции иска Ф.1 данных правовых оснований для признания договора дарения спорной квартиры недействительным нет.
Относительно встречных исковых требований Ф.2 о признании завещания от 20.. года от имени Ф.5 в пользу Ф.1, недействительным суд приходит к следующему.
В соответствии с п. 2 ст. 1124 ГК РФ не могут подписывать завещание вместо завещателя лицо, в пользу которого составлено завещание, супруг такого лица, его дети и родители.
Как установлено судом, Ф.6, подписавший завещание от 20.. года за Ф.5, является отцом истицы по первоначальному иску Ф.1, т.е. лица, в пользу которого составлено данное завещание.
В силу п. 3 ст. 1131 ГК РФ не могут служить основанием недействительности завещания описки и другие незначительные нарушения порядка его составления, подписания или удостоверения, если судом установлено, что они не влияют на понимание волеизъявления завещателя.
Как следует из текста данного завещания, оно подписано Ф.6 по просьбе самого завещателя. Судом установлено, что в конфликтных отношениях данные лица не состояли, Ф.1 является внучкой, т.е. ближайшей родственницей завещателя и его единственной наследницей по закону. Завещатель, как видно из медицинских документов, действительно страдал катарактой, что затрудняло для него чтение и подписание документов. Поэтому установленное судом нарушение процедуры оформления завещания в виде его подписания за завещателя ненадлежащим лицом не влияет на свободное волеизъявление Ф.5 при распоряжении своим имуществом и в данном конкретном случае не является достаточным основанием для признания данного завещания недействительным. Кроме того, Ф.1 и при отсутствии данного завещания является наследницей умершего Ф.5 по закону.
Выявленные экспертами нарушения психического состояния Ф.5 относятся к периоду 20.. года, поэтому сведений о том, что и на момент совершения завещания в пользу Ф.1 в августе 20.. года Ф.5 не был способен отдавать отчет своим действиям, у суда нет.
Поскольку суд признает недействительным второе завещание Ф.5 от 12.04. 2008 года, оснований для применения п. 2 ст. 1130 ГК РФ в части отмены прежнего завещания последующим не имеется. Напротив, согласно п. 3 данной статьи в случае недействительности последующего завещания наследование осуществляется в соответствии с прежним завещанием.
Таким образом, суд приходит к выводу об отказе в удовлетворении встречных исковых требований Ф.2
Руководствуясь ст.ст. 194-199 ГПК РФ, суд
Исковые требования Ф.1 - удовлетворить.
Признать недействительным завещание от 20.. года, составленное от имени Ф.5 в пользу Ф.2, удостоверенное нотариусом г.Ростова-на-Дону Ф.3, зарегистрированное в реестре за №.
Признать недействительным договор дарения квартиры № по г.Ростов н/Д от 20.. года, заключенный между Ф.5 и Ф.2, удостоверенный нотариусом г.Ростова-на-Дону Ф.3, зарегистрированный в реестре №.
Признать недействительным зарегистрированное право собственности Ф.2 на квартиру № по г.Ростов н/Д общей площадью 36,9 кв.м., в том числе жилой площадью 19,0 кв.м.
В удовлетворении встречного искового заявления Ф.2 к Ф.1, 3-е лицо нотариус г. Ростова-на-Дону Ф.4 о признании недействительным завещания от 20.. года, составленного от имени Ф.5 в пользу Ф.1, удостоверенного нотариусом г.Ростова-на-Дону Ф.4, зарегистрированного в реестре за № - отказать.
Решение может быть обжаловано в Ростовский областной суд через Ворошиловский районный суд г.Ростова-на-Дону в течение 10 дней со дня составления мотивированного решения.
Мотивированное решение составлено 20..г.
СУДЬЯ